С уверенностью можно сказать, что Александр Грин для Константина Паустовского был учителем, причем любимым учителем. Об этом свидетельствуют все его восторженные высказывания о Грине.
«Романтика Грина была проста, весела, блестяща. Она возбуждала в людях желание разнообразной жизни, полной риска и «чувства высокого», – так писал Паустовский в повести «Черное море», в которой его герой Гарт имел некоторые черты Грина. Или ещё оценка творчества Грина словами Паустовского – это онсказал о книге Грина «Алые паруса»:
«Если бы Грин умер, оставив нам только одну свою поэму в прозе “Алые паруса”, то и этого было бы довольно, чтобы поставить его в ряды замечательных писателей, тревожащих человеческое сердце призывом к совершенству».
В книге очерков и рассказов «Золотая роза» (впервые в ж. «Октябрь», № 10, 1955 ) Паустовский рассказал о том, как состоялось его открытие имени Грина.
Во времена своей юности он как-то купил в киоске небольшую книжку «со странным, – по его словам, – названием “Синий каскад Теллури”» (М.: Акц. О-во «Универсальная библиотека», 1916 г.). Увидев имя автора, подумал, что Грин иностранец.
«Помню, я открыл книгу, стоя около киоска, где я её купил, и прочел наугад: “Нет более бестолкового и чудесного порта, чем Лисс…”. Я читал, стоя в тени цветущего киевского каштана, читал не отрываясь, пока не прочел до конца эту причудливую, как сон, необыкновенную книгу.
Внезапно, я ощутил тоску по блеску ветра, по солоноватому запаху морской воды, по Лиссу, по его жарким переулкам, опаляющим глазам женщин, шершавому желтому камню с остатками белых ракушек, розовому дыму облаков, стремительно взлетающему в синеву небосвода.
Нет! Это была, пожалуй, не тоска, а жестокое желание увидеть все это воочию и беззаботно погрузиться в вольную приморскую жизнь.
И тут я вспомнил, что какие-то отдельные черты этого блещущего мира я уже знал. Неизвестный писатель Грин только собрал их на одной странице. Но где я всё это видел?
Я вспоминал недолго. Конечно, в Севастополе… Вся веселая путаница Севастополя была здесь, на страницах Грина».
Здесь надо дать пояснение: в 1916 году, действительно, вышла книга А.Грина «Синий каскад Теллури». Но приведенный Паустовским отрывок относится к рассказу «Корабли в Лиссе», который впервые был опубликован в 1922 году в книге «Белый огонь» (Пг., из-во «Полярная звезда»). Вероятнее всего он купил именно эту книгу «Белый огонь» и было это в 1922 году.
Конечно, Паустовский вполне мог ошибиться, так как писал об этом спустя много лет. Главное в другом: гриновский текст так его захватил, так взволновал, что об этом он помнил всю жизнь.
В воспоминаниях «Он украсил мою юность…» (текст впервые появился в автобиографической «Книге скитаний» в 1963 г., а под данным заглавием – в книге «Жизнь Александра Грина, рассказанная им самим и его современниками» М.: – Феодосия, 2012, с.349) Паустовский рассказал об одной единственной встрече с Грином в московской редакции газеты «На вахте» в 1924 году. Тогда он не решился подойти к Грину, познакомиться с ним, выразить свое восхищение творчеством писателя, о чем потом жалел всю жизнь, но всю последующую жизнь он писал о Грине. Можно сказать, что благодаря Паустовскому Грин получил второе рождение, поскольку были периоды, когда книги Грина изымались из библиотек, а в «Литературной энциклопедии» 1930 года после короткой справки, кто такой Грин, последнее предложение звучало так: «Пролетарскому читателю не рекомендован».
К.Г.Паустовский оказался самым страстным пропагандистом творчества Грина. Его лирическое эссе «Жизнь Александра Грина» многократно переиздавалось в качестве предисловия к различным изданиям произведений А.Грина. Правда, есть в этом тексте фактологические ошибки. Но это простительно, потому что на тот момент, когда он составлялся, биография Грина была мало изучена.
Особую ценность представляет предисловие к книге «Алые паруса», изданной в разгар войны в 1944 году в издательстве «Военмориздат». В это тяжелое для страны время появление книги Грина сыграло огромную роль. Людям очень важно было знать, что мечты сбываются, что все на свете чудеса человек делает своими руками. В этом предисловии Паустовский назвал книги Грина «подлинными оборонными и боевыми книгами».
Паустовский испытал на себе сильное влияние Грина. Но он не подражал ему, он был ему созвучен.
Попробуйте угадать, какой из приведенных отрывков принадлежит Грину, а какой – Паустовскому:
«Я давно слышал, что эти берега славятся камнями, но не думал, что их так много. Я брал на берегу горсть камешков, пересыпал их на ладони и почти всегда находил несколько халцедонов, сердоликов, горных хрусталей и зеленых камешков, покрытых разноцветными слоистыми кольцами и носивших название фернампиксов.
Особенно много было серого мрамора и зеленого малахита с белыми и черными жилками. Они создавали на камнях удивительные пейзажи – утесы, прибои и цепи гор.
Часто попадались камешки с тончайшими рисунками растений, напоминавших папоротники.
Больше всего камней я находил на кромке прибоя после бурь. На поиски камней надо было выходить рано, как на охоту и рыбную ловлю. К полудню дети уже выбирали все самое ценное» ( К.Паустовский «Кара-Даг»).
«Я шел у самой воды, смотря, как перекатываются мелкие камни, то относимые, то увлекаемые обратно легкой волной. И так задумался, что почти наступил на чью-то, вдруг бросившуюся к моей ноге, руку.
Человек, которому принадлежала эта рука, полулежал на песке. Он посмотрел на меня с упреком и вздохом. «Вы врыли его каблуком в гравий, – сказал он – а это была очень недурная лягушка».
Поспешно разрыв рукой гравий, искатель камней пересыпал часть его из ладони в ладонь и, счастливо захватив лягушку, показал ее мне, говоря:
– Начало удачно. Сегодня ночью был прибой, и нанесло много новых камней.
Я понимал, что говорит этот человек. Прежде, чем буду продолжать о нем, я расскажу о камнях и о массовом увлечении приезжих, которые по приблизительному моему подсчету вывезли за лето 1925 года в северную Россию не менее двухсот пудов отборного гравия. Его разыскивают по линии воды, роясь в песке, смешанном с измельченными ракушками и простой галькой. Ценимый гравий называется «Фернампикс». Есть небольшая, но устойчивая классификация этих камней, нередко прекрасных по сложности рисунка и цвета. Я назову то, что запомнил.
«Лягушка» – прозрачный камень, покрытый узором из отдельных зубчатых концентрических кругов, большей частью серо-зеленого цвета. Но есть непрозрачные – белые или голубоватые лягушки, есть также лягушки сердоликовые с зеленым узором по камню цвета красного вина» (А.Грин «Хар-Датаг»).
Угадать не просто, потому что тексты очень созвучны, а ведь ни Паустовский, ни, тем более Грин, никак не могли ничего знать о них. Паустовский писал свой текст, когда уже не было Грина, а текст Грина был впервые опубликован тогда, когда уже не было Паустовского. Этот пример подтверждает родство душ этих двух великих писателей.
«Грин писал почти все свои вещи в оправдание мечты. Мы должны быть благодарны ему за это. Мы знаем, что будущее, к которому мы стремимся, родилось из непобедимого человеческого свойства – умения мечтать и любить». Такую оценку дал Паустовский Грину. И это самая справедливая оценка его творчества.
Лариса Ковтун, ст. научный сотрудник Феодосийского музея А.Грина, 2023