Алла Ненада (Феодосия)
«Я знаю его всю жизнь… »
Заметки А.С.Грина об Александре Пушкине накануне юбилея поэта.
Наш город соединил много имен светочей русской литературы. И, наверное, самые яркие среди них – Александр Пушкин и Александр Грин. И хотя Пушкин пробыл в феодосийских «пределах» в 1820 году всего два августовских дня ‒ отзвук его легких шагов сохранила духовная энергия бессмертной памяти города. Александр Степанович Грин переехал из Ленинграда в Феодосию 95 лет назад – 10 мая 1924 года. Прожил здесь шесть с половиной лет, и это время было для него поистине «болдинской осенью». Здесь написаны четыре романа, серия автобиографических очерков, повесть «Ранчо “Каменный столб”», более тридцати рассказов; начат последний, незаконченный роман «Недотрога». Известно, что Грин был великим книгочеем: уже в 12 лет знал русскую классику «до Решетникова включительно». Творческие способности проявил рано: рисовал, сочинял стихи, рассказы. Из реального училища был исключен: написал насмешливые стихи о своих классных наставниках – в подражание пушкинскому стихотворению «Собрание насекомых». Учебу закончил в Вятском городском училище. Поэзию великого Пушкина открыл для себя в детстве. И с тех пор это имя стало для него главным в художественном мире Отечества, сокровенным камертоном сердца. В год 125 -летия со дня рождения поэта – в мае 1924 года – Союз писателей решил выпустить газету, посвященную юбилею Александра Пушкина, но издать ее не удалось, и только 10 февраля 1962 года литературовед и библиограф Николай Сергеевич Ашукин (1890-1972) опубликовал в «Литературной газете» сохранившийся в его архиве отзыв Грина. В своем предисловии пишет: «Грин говорит о Пушкине как о своем современнике, постоянном собеседнике. Этим объясняется странное, на первый взгляд претенциозное, “мемуарное” (если можно так выразиться) заглавие заметки – “Воспоминание об А.С.Пушкине”». Известный крымский гриновед, профессор Симферопольского университета Николай Алексеевич Кобзев (1936-2008) передал в 1998 году письмо Николая Ашукина, адресованное вдове писателя Нине Николаевне Грин, из Москвы в Старый Крым в феврале 1962 года. Николай Сергеевич вспоминает встречи с Грином в редакции журнала «Красная Нива», говорит о публикации статьи Грина о Пушкине в «Литературной газете». Но – главное! – приводит фразу из гриновского текста: «”Теперь, когда «искусство» приняло форму футбольных мячей, перебрасываемых с задней мыслью…”». Редакция газеты исключила ее из статьи, обозначив пропуск многоточием в кавычках. Впервые полный текст Грина был опубликован в альманахе «Крымский альбом 1999» (Феодосия -Москва, Издательский дом «Коктебель», 2000).Александр Грин
Воспоминание об А.С. Пушкине.
Сто двадцать пять лет — очень немного на весах истинного искусства. За такое короткое время можно, однако, успеть повернуться спиной к своему собственному восторгу и поставить над вчерашним днем подлинного искусства вопросительный знак. Мы призваны, — согласились, — и я в том числе, — написать о гении. Написать — значит судить. Подлежит ли гений суду? Возможна ли канцелярская бумага, посланная Александру Сергеевичу Пушкину с требованием немедленно пересмотреть “Бориса Годунова” и выкинуть из этой книги всё, что я не понимаю, или с чем не согласен? Ответ ясен. Итак, можно написать только, — что дал он тебе и что ты взял от него, — и, пожалуй, еще: сохранил ли до сего дня? Да, сохранил. Почему этот гений — не страшен? Без молний и громов, без режущего глаза блеска? Когда я думаю о А.С. Пушкине, немедленно и отчетливо представляется мне та Россия, которую я люблю и знаю. Я знаю его всю жизнь, с той поры, как начал читать. Лет восьми семи, в гостях, я уединился с книгой Пушкина, прочел “Руслан и Людмила”, и у меня до сего времени, несмотря на тот бессильный читательский возраст, остается ясное сознание, что я очень хорошо понимал всё, о чем читал у Пушкина — в первый раз. Путь воплощения строк в образы, а образов в подлинную действительность был краток, мгновенен и оставил сознание не чтения, а переживания. Так было и дальше. Входя в книги Пушкина, я переживал всё, что было написано в них, с простотой летнего дня и со всей сложностью человеческой души. Так полно переложить в свои книги самого себя, так лукаво, с такой подкупающей, прелестной улыбкой заставить книгу обернуться Александром Сергеевичем, — мог только он один. Я слышал, что где то в воздухе одиноко бродит картинный вопрос: “Современен ли А.С. Пушкин?” То есть: “Современна ли природа? Страсть? Чувства? Любовь? Современны ли люди вообще?” Пусть ответят те, кто заведует отделом любопытных вопросов. Теперь, когда “искусство” приняло форму футбольных мячей, перебрасываемых с задней мыслью, Пушкин представляется мне таким, как он стоит на памятнике, и взглядом настоящего, большого, а потому и доброго человека смотрит на русский мир, задумывая поэтическое создание с трепетом и тоской при мысли, какой гигантский труд предстоит совершить ему, потому что нужно работать, работать и работать для того, чтобы хаотическая пыль непосредственного видения слеглась в ясный и великий пейзаж. А.С. Пушкин знал, “что такое искусство”
.***Литературный Крым.
Какие имена! Звучит поэзией любое здесь названье.
Прославил Пушкин эти берега
И Ялте Чехов дал очарованье…
Вот знаменитый Коктебель,
и Карадаг –Волошина обширные владенья.
На бригантине в Лиссе –Грина флаг.
То – Феодосия! Какие есть сомненья?
Жив русский многоликий Крым!
Семейство языков скрепляя русским словом,
Он столькими народами храним,
Что только Пушкин может быть основой!