К дню рождения Саввы Григорьевича Бродского
29 января – день рождения Саввы Григорьевича Бродского (1923 -1982), заслуженного деятеля искусств РСФСР, академика-корреспондента Испанской Королевской Академии изящных искусств Сан-Фернандо в Мадриде, автора художественного оформления Феодосийского литературно-мемориального музея А.С.Грина.
Всего, что хочется сказать об этом человеке, будет мало. Но сказать надо. Недопустимо не знать и не помнить о таких людях, как он. И не потому, что природа одарила его множеством талантов, но главное, что всё, чем он владел, он щедро отдавал людям, проявляя самые высокие человеческие качества. Вся его недолгая, но насыщенная разнообразной творческой деятельностью жизнь, являет собой пример рыцарского достоинства и благородства.
Детство и юность Саввы Бродского выпали на сложные двадцатые-сороковые годы, когда пришлось испытать еще и горькую судьбу сына репрессированных родителей. После окончания средней художественной школы при Академии художеств в Ленинграде, работал в годы войны шлифовщиком на авиационном заводе. И закончив учебу в Московском архитектурном институте, получил заказ на проектирование Республиканского музыкально-драматического театра Карельской АССР в Петрозаводске.
Молодой зодчий не только блестяще справился с поставленной задачей, создав выразительный архитектурный ансамбль, но и выступил в роли художника по интерьеру, а также скульптора, пригласив для совместной работы над скульптурными элементами декора знаменитого скульптора С.Т.Коненкова.
Чуть позже для построенного им театра он оформил два спектакля, проявив себя как опытный сценограф. За всю эту работу Савва Бродский в 1959 году был удостоен звания заслуженного деятеля искусств Карельской АССР.
Но это было только началом его многогранной творческой биографии. Далее последовал проект комплекса зданий Финского драматического и Кукольного театров в Петрозаводске, проект музея Александра Грина в Феодосии, проект реконструкции здания Центрального дома работников искусств в Москве. Параллельно Савва Григорьевич занимался книжной графикой и участвовал в различных международных художественных выставках, в том числе персональных за границей, получая дипломы и медали.
В 1975 году С.Г.Бродскому было присвоено звание заслуженного деятеля искусств РСФСР, а в следующем, 1976 году он был избран академиком-корреспондентом Испанской Королевской Академии изящных искусств Сан-Фернандо в Мадриде. Это почетное звание Испания присвоила ему за иллюстрации к роману Сервантеса «Дон Кихот Ламанчский», которые были признаны самыми лучшими.
Лучшими из существующих считаются и его иллюстрации к собранию сочинений А.С.Грина, которое вышло в 1965 году и было дополнено несколькими иллюстрациями к изданию 1980 года. Именно эти иллюстрации привлекли внимание Геннадия Ивановича Золотухина, организатора музея Грина, и натолкнули на мысль пригласить Савву Григорьевича для создания художественного проекта оформления музея. Это было гениальное решение. В результате получился музей, полностью отвечающий стилю и духу произведений Александра Грина и его жизни. Савва Григорьевич до конца своих дней оставался ведущим художником музея. Им был разработан проект «гриновского квартала», осуществлена установка декоративного панно «Бригантина». Эту, как оказалось, последнюю работу в музее, он делал вместе с молодыми последователями – сыном Александром и архитектором Ильей Уткиным.
Думается, музей Грина он любил больше других своих творений. Вероятно потому, что и личность, и творчество писателя были особенно созвучны строю его души. Многое «гриновское» и «донкихотовское» было в нем: бесконечная готовность совершать благородные поступки, умение сопереживать и оказывать действенную помощь. Вспоминается случай: молодая сотрудница музея, потеряв родителей, осталась одна с братом-подростком. Узнав о трагедии, Савва Григорьевич устроил юношу в нахимовское училище и все годы учебы помогал ему, дослужившему впоследствии до контр-адмирала.
Все, кому посчастливилось общаться с Саввой Григорьевичем, отмечали его уникальную способность масштабно мыслить и решительно действовать, при этом не выходя за рамки деликатности и дипломатии. Он не боялся создавать самые фантастические проекты. Свои планы выполнял, не сомневаясь, не оглядываясь ни на какие мнения и суждения. Рассказывал, как придумал оформить кафе в Центральном доме работников искусств: в виде «стойла Пегаса». Просмотрев проект, руководство пришло в ужас, но Савва Григорьевич не отступил и осуществил задуманное. Высокие гости, приглашенные на открытие, были в восторге: увиденное подтверждало понятие, что «все гениальное просто».
Его мастерская тоже поражала грандиозной простотой. Под высоченным потолком чердачного помещения обычного московского дома висела люстра из белого ватмана в виде фантастического города. Кое-какая старенькая мебель, и на самодельно смастеренных полках – книги, журналы, альбомы, графические листы. На стенах, с живописно осыпавшейся штукатуркой, – работы в рамах. У огромного, не занавешенного окна, большущий стол, заваленный атрибутами художника. Над столом – зеркало. «Прежде, чем нарисовать гнев и любовь, страх и отвагу, печаль и восторг, – говорил Савва Григорьевич, – мне надо это увидеть. А кто предоставит мне эту возможность, кроме меня самого? Вот и приходится …корчить рожи перед зеркалом».
Простыми и дружескими были его отношения с людьми. Никакого превосходства. Будучи сам радушным и гостеприимным, с радостью принимал приглашения. Присутствовал на наших домашних вечеринках, шутил, поражал стихотворными экспромтами, танцевал, особенно любил танцевать под музыку Оскара Строка. И мы, музейщики, бывая в Москве, запросто приходили к нему в гости. Как-то, зайдя в его мастерскую, увидела на мольберте необычную картину. Савва Григорьевич сказал, что это иллюстрация к гоголевской «Шинели», которая готовиться к изданию. Не успев еще высказать свое восхищение, я почувствовала, как он сам внутренне радуется, доволен найденным решением. Он весь светился. К сожалению, эту книгу ему уже не пришлось увидеть напечатанной…
Свыше тридцати изданий русской и зарубежной классической литературы было проиллюстрировано художником. Это и собрания сочинений Цвейга, Грина, Стивенсона, Флобера, Драйзера, Роллана, Войнич, Мопассана, новеллы Мериме, сонеты Шекспира, его «Гамлет» и «Ромео и Джульетта», книги Н.Островского, Б.Васильева, Вс.Вишневского и А.Серафимовича…
В своих рисунках он выступал как полноправный соавтор, умело раскрывая сокрытое, привнося свое видение образов. К работе относился с большой ответственностью и считал, что иллюстратор не может ограничиваться только созданием рисунка, он должен «строить книгу от начала до конца, от начертания шрифта до цвета коленкора на обложке». Сравнивал издание книг со строительством зданий, объясняя это тем, что «постройка – среда телесного, физического обитания человека, а книга – среда обитания духовного». И то и другое должно быть прочным и красивым. Большинство книг он так и оформлял, начиная с суперобложки, переплета, шмуцтитула, форзаца, фронтисписа, заставок и собственно иллюстраций, которые были и полосными, и разворотными (распашными), и трехчастными. Однажды он в шутку предложил соорудить монумент «Неизвестному Книжному Графику – благодарные потомки». Потом, смеясь, вспоминал: «Кое-кто воспринял эту идею всерьез и начал, в тяжких сомнениях, покачивать головой. Ну, конечно же, художнику не надо памятника – достаточно просто встречи его работы с читателями. Лучшей награды для человека моей профессии не бывает».
Следуя этому пожеланию, в музее А.Грина открылась выставка, на которой зрители могут увидеть все 55 иллюстраций Саввы Бродского к произведениям Грина, а также книги других авторов, оформленные художником, фотографии, эскизы, макеты.
Надо добавить, что помимо художественного дара, С.Бродский прекрасно владел словом. С большим интересом читаются его путевые заметки впечатлений от посещений Италии и Испании, размышления об истории и искусстве. Часто его сокровенные рассуждения выливались в поэтические строки: «…Порочен круг земных стихий – неискупленные грехи, неотомщенное злодейство, безверье, ложь и фарисейство… Вся горечь и вся боль земли в мольбе принявших смерть за веру: когда ж придет иная эра? Доколе мир в слезах, крови? Доколе жить и умирать в трясине дней кровавой тризны? Как трудно верить, трудно ждать. Страницы веры в книге Жизни скрепила пятая печать…».
Всё это замечательное творческое наследие художника – неоценимый дар нашему времени и будущим поколениям.
Лариса Ковтун, ст.научный сотрудник Феодосийского музея А.С. Грина, Заслуженный работник культуры Республики Крым
Дорогая Лариса Дмитриевна, вот наткнулась на Вашу статью о Бродском. Рада этому. Статья отличная! Спасибо за неё, за память о Савве Григорьевиче. Помню, как сразу полюбились его иллюстрайии в шеститомнике А.Грина. Конечно, его соавторство с Александром Грином было большой удачей для обоих художников. И слава Геннадию Золотухину! И Вам,что Вы об этом написали. И фотографии замечательные! Многое прошло на Ваших глазах. Думаю, Вы многое могли бы ещё рассказать. Всегда восхищаюсь Вами и Вашими коллегами.
Большое спасибо, за добрые слова, уважаемая Лариса Петровна!
Как хорошо,что я прочла Вашу статью и пишу отзыв в день именин Нины Николаевны Грин!