К 85-летию публикации автобиографических очерков А.С. Грина
в журнале «Звезда»
«Писать свою биографию Александр Степанович задумал давно, должно быть, еще в 1926 году, – воспоминает жена писателя Нина Николаевна Грин. – Он часто говорил о том, что жизнь его была одной из самых пестрых литературных историй. Но когда он впервые заговорил об этом, то выразил предположение, что он начнет ее писать тогда, когда почувствует, что он уже иссяк как творец-художник, что лишь подсобной литературой он может заниматься. И в 1930–1931 годах, когда литературные возможности для писателя такого рода, как Грин, снизились до минимума, заставили его начать писать биографию».
Начиная с 1928 года Грина стали издавать все меньше и меньше. Следуя политике РАПП (Российская ассоциация пролетарских писателей), он был объявлен непролетарским писателем, а его творчество несвоевременным, чуждым советскому читателю. Жить становилось нечем. Редкие гонорары, которые Грину удавалось выбить из издательств во время поездок по литературным делам из Феодосии в Москву, тут же уходили за долги. После очередной поездки весной 1930 года Нина Николаевна сообщала Вере Павловне Калицкой, первой жене писателя: «Из Москвы Саша вернулся 13 марта, – невероятно измученный, без копейки, но с кое-какими перспективами впереди. Как приехал – стал писать свою биографию для юношества, для “Следопыта”, по заказу, увы! Послал лист – детство до отъезда в Одессу. Очень хорошо!»
Пролежав в журнале «Всемирный следопыт» почти год, автобиографические очерки в результате были отклонены, только «Урал» напечатали в 12-м номере. Попытки опубликовать материал в других изданиях также терпели неудачу. Не было вестей и от Николая Тихонова, заведовавшего отделом поэзии в журнале «Звезда» и согласившегося взять автобиографию «для редакции и дела с ней». Наконец в сентябре, благодаря содействию поэта, Грин получил согласие на публикацию. В тот крайне тяжелый период для русской литературы, журнал «Звезда», рискуя быть закрытым, продолжал, по возможности, печатать гонимых и преследуемых авторов, в большинстве своем блестящих художников слова. В 1930-е годы значительную роль в «Звезде» играл Николай Тихонов, в редколлегию входили Михаил Слонимский, Ольга Форш, Михаил Зощенко и другие известные литераторы. Однажды Грин на вопрос Нины Николаевны, почему Тихонов к нему хорошо относится, ответил: «Группа: Тихонов, Слонимский и несколько других ценят и любят меня как писателя. Они шире, чем большинство».
Выразительный портрет Грина во время его визита в «Звезду» дает главный редактор журнала, известный литературовед Цезарь Вольпе: «Когда Грин вошел в редакцию его фигура показалась мне весьма характерной. Это был высокий и худой человек. Широкополая шляпа, похожая на панаму, плотно надетая на голову, и несколько красноватый, смуглый загар лица придавали его фигуре сходство не то с мексиканским охотником, не то с ковбоем, не то с героем какого-нибудь экзотического романа о наездниках южноамериканских прерий».
Печатание автобиографии в «Звезде» началось лишь весной 1931 года. Уже несколько месяцев Грины жили в Старом Крыму, покинув из-за нужды Феодосию. Под первым очерком «Бегство в Америку» Грин поставил подзаголовок – «Автобиографическая повесть». После публикации еще трех очерков, последовала долгая пауза. О ее причине Вера Павловна сообщала: «Н. Тихонов сказал так: “Нас упрекали в неправильном направлении журнала; пришлось перестраиваться. Остается еще 2 рассказа; они пойдут не раньше сентября”».
Всего в «Звезде» были напечатаны четыре очерка из шести и больше никаких других публикаций Грина за весь 1931 год!
Наталья Яловая, ст. научный сотрудник Феодосийского музея А.С. Грина